Поиск по сайту
Авторизация
Логин:
Пароль:
Регистрация
Забыли свой пароль?
Подписка на рассылку

Сетевое партнерство
РИЖАР: журнал рецензий
Сидоров А.И. В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII-X века. М.: "Наука", 2018

Помпоний Мела. Хорография / Под общей редакцией А. В. Подосинова. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2017. – 512 c.

Марей А.В. Авторитет, или Подчинение без насилия. - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017. — 148 с.


Сталинград (2013). Страна: Россия. Режиссёр: Фёдор Бондарчук. В главных ролях: Пётр Фёдоров, Томас Кретчманн, Мария Смольникова, Яна Студилина, Дмитрий Лысенков, Андрей Смоляков. Продолжительность: 135 мин.

Добавить рецензию | Мои рецензии

 
США Рим СССР ММКФ Петр I обзор Китай Ницше Новое время новое время новая история Санкт-Петербург Европа Россия Сталин Англия Италия Москва варяги Франко власть Польша власть и общество Вторая мировая война Первая мировая война Россия XVIII в. Испания история Франция Украина учебник геноцид история США Средние века Древняя Русь средние века история России История России Древняя Греция история Европы история России первой четверти XVIII в. история России середины XVII в. история России XVIII в. история Франции история культуры Великая Отечественная война Великая отечественная война история исторического знания рецензия Византия Британия Германия холодная война Западная Европа философия репрессии идеология документы каролинги социализм аннотация Восточная Европа Латинская Америка гендерная история советская историография Александр I археология античность Прибалтика геральдика Декабристы агиография переходные эпохи Российская империя социальная история Возрождение колониализм национализм православие Витгенштейн методология истории Французский ежегодник христианство микроистория антропология англоведение историческое знание политическая история историческое познание исторический источник историография франковедение Средневековая Русь Тихоокеанская война средневековый город фальсификация истории международные отношения историописание Великобритания XX век

Сталинград (2013). Страна: Россия. Режиссёр: Фёдор Бондарчук. В главных ролях: Пётр Фёдоров, Томас Кретчманн, Мария Смольникова, Яна Студилина, Дмитрий Лысенков, Андрей Смоляков. Продолжительность: 135 мин.

Сталинград:
Превозмогли

Почему-то считается, что у нас де мало снято фильмов про ту страшную Войну. Надо больше. У нас, по всеобщему мнению, вообще последнее время резкий дефицит того, чем можно гордиться, поэтому принято гордиться Войной. Такая у нас нация Войны. Мы победили, «спасибо деду за победу», «деды воевали» и весь город в георгиевских ленточках круглый год. Вроде бы ничего плохого, даже хорошо, но всё это уже давно приобрело черты фетиша. Ладно, был юбилей Победы, но на дворе 2013 год, а мы три года подряд как попки без толку отправляем на «Оскар» очередной военный фильм, снятый за безумные для нашего кино деньги.
С известным результатом, но «я помню, я горжусь», «на Берлин!» и прочие надписи на машинах с каждым годом всё навязчивее, будто Война не удаляется от нас во времени, а напротив, превращается в нечто самодовлеющее, самоценное, будто это история не про жуткую мясорубку, не про гибель миллионов, а про победу в чемпионате мира по футболу.
И вот каждый год теперь у нас с друзьями есть традиция, снимать фильмы про Войну. Именно так это выглядит изнутри цеха, со своеобычными показами немногим выжившим ветеранам, бомондом больших властных шишек на премьере, и вообще морем пафоса. Великое Кино о Великой Войне у нас — не михалковский брэнд, а целый отдельный жанр. На этот раз — за тридцать миллионов, в триде и аймаксе.
И обязательно с авторской самоцелью «переосмыслить Войну для нового поколения», которое якобы не только в немедленном переосмыслении всецело нуждается, но и вряд ли без такового проживёт. В свете затянувшейся в наших культурных и прочих верхах дискуссии про «духовные скрепы» это очень актуально, а ещё актуальнее — в плане свежих боданий со зловредными канадцами, сделавшими нам назло «Компани ов хироус 2».

И даром что Бондарчук и главный немец в кадре Кретчманн уже успели каждый сняться в своём «Сталинграде», а ничего нового со времён расцвета «лейтенантской прозы» про Войну уже сказать некому, да и на деле всё новое тут на поверку оказывается либо михалковским мифотворчеством про резиновую утю и супер-паучка, либо напротив, эдаким «отлитым в граните» монументальным штампом времён брежневских киноэпопей про Войну. И каждый новый фильм, с завидной регулярностью у нас выходящий, интересен только в смысле дозировок. Сколько будет «про заградотряды», а сколько про «за Сталина». Сколько по Гроссману, а сколько по Быкову. Больше мифов, «взятых из реальных мемуаров», или больше патентованных государственнических мантр в стиле речей с мавзолея.

Нет, конечно, у Михалкова был Михалков, у Шахназарова был плохо загримированный псевдо-«тигр», а у Бондарчука, помимо вступительной речёвки из «Изображая жертву» про «поднатореет и возьмёт» (в смысле — «Оскара»), жанр классического кинокомикса.

Мне возразят, что от комикса тут только картинка и, может быть, обилие рапида. Не соглашусь, от комикса тут суть. И особенно та суть, которую упорно вкладывает в эклектичную Войне отфотошопленную картинку «300 спартанцев» главный и посему неискоренимый недостаток фильма — пафосный бондарчуковский конферанс за кадром.

Понятно, зачем он нужен — чтобы привязать историю Кати к той самой мысли про «пятерых отцов» (юмор уже в том, что мужиков в кадре при этом шестеро, неужто отчаянно работающего «под Охлобыстина» снайпера вычёркиваем?), но обилие закадрового текста так довлеет над малоосмысленным действием в кадре, что поневоле задаёшься вопросом — если режиссёр хотел своим фильмом сказать именно это, то почему не сказал в фильме, почему пришлось говорить вслух, да ещё и за кадром?

В свете визуальной эклектики и на фоне плохо сведённых хромакейных задников (гигантский экран аймакса жесток и беспощаден), опять же только ещё жирнее выпирает та самая вполне михалковская мифологема про утю и паучка. Ну, все эти речуги про «животное и водопой», «русские воюют не по правилам», прогулки под ручку к «ничейной» пожарной части и стрельба из пушки рикошетом. Это же вполне оттуда, из «Утомлённых солнцем 2-3», который раз «основанных на реальных дневниках фронтовиков». Верю, что было разное, но почему режиссёр показывает именно это?

Вот реальный дом Павлова выстоял, потеряв за месяц почти круглосуточных боёв всего троих (троих!), чем это не подвиг в той страшной бойне? Нет, мы всё про утю, про маму Катю, про «атаку мертвецов». Нет, ну а какие ещё ассоциации у зрителя должна вызывать взятая из мемуаров снайпера Зайцева сцена с нашими горящими солдатами, бросающимися в штыковую? По мне, так это 1915 год, оборона крепости Осовец и газовая атака. Во всей истории Второй мировой не нашлось более подходящего примера подвига русского солдата, чем калька популярного в публицистике эпизода Первой мировой?

Впрочем, комиксу этот эпизод вполне приличествует, как и подвязанный к потолку наводчик, как и женская копия Василия Степанова в роли любовницы Кана. Ведь в комиксе не люди, там персонажи, рисованные картинки с придуманными «суперспособностями». Морячок умеет таскать ванну, снайпер умеет учить стрелять, наводчик владеет рикошетом, молчун умеет петь, далее по списку. Это такая у нас «правда о войне» теперь. Ну, жанр, положим, не виноват, но чем думал автор, его выбирая?
Нет, смотреть это можно, ибо всё очень богато и выпукло (хотя триде на фоне «Гравитации» смотрится посредственно), и, за исключением пары совсем уж пафосных эпизодов, даже не стыдно, а в качестве боевика — вообще чем не вариант. Крепкое коммерческое кино. Но это не фильм про Войну ни в каком из смыслов — ни в плакатно-лубочном «генеральском», ни в жутко-реалистичном «окопном». Плюс, до кучи, на всякий случай из фильма убраны все острые углы: никаких заградотрядов (патриоты не поймут), никаких комиссаров (либералы не поймут), очень куце и, опять же, очень комиксово про нацистские зверства (тут я не знаю, нацисты не поймут, что ли?) — всё какое-то обитое войлоком, будто в палате для буйных. Гитлер словно бы шёл мыть сапоги в Индийском океане, а тут на дороге русские случились в доме Павлова. И превозмогли, а заодно МЧСовца родили. Таков реальный сюжет этого «нового слова» в военной историографии. Такое кино.
9 октября 2013
Роман Корнеев



Журнал "Коммерсантъ Weekend", №36 (330), 04.10.2013

Оборона с погружением

Военная мелодрама Федора Бондарчука "Сталинград" — первый российский фильм в формате IMAX 3D , который, по мнению режиссера, позволяет создать "эффект погружения" в атмосферу осажденного Сталинграда 1942 года, где пятеро советских бойцов обороняют стратегически важный дом, мешающий фашистскому наступлению, а главное — завязывают отношения с оставшейся в доме 19-летней девушкой.

Хотя один из авторов сценария, Илья Тилькин, изучал исторические документы и свидетельства очевидцев, а основная декорация воспроизводит легендарный Дом Павлова, на повышенный историзм авторы не претендуют. "Сталинград" — картина вовсе не об "одном из самых кровопролитных сражений в истории человечества", как выражается озвученный самим Федором Бондарчуком закадровый рассказчик, сын одного из героев. Он с искренней теплотой и нежностью произносит слово "мама", но порой его речь если не интонационно, то лексически немного сбивается на славные традиции Советского информбюро. Других весомых поводов упрекнуть "Сталинград" в избытке военно-патриотического пафоса нет: в отличие от такого батального полотна, как "9 рота", это скорее фильм про любовь, а война дает лишь повод столкнуть две любовные истории — одна случается на советской стороне, другая — на немецкой.

Извечная бондарчуковская тяга к отполированной красоте картинки несколько клипового фасона, не совсем уместная в случае с мужественным суровым кино, становится при переходе на мелодраматическую территорию более оправданной. Первое, что разлетается по "аймаксовскому" экрану, плотно окружающему зрителя, как советские войска армию Паулюса,— не осколки, частички пепла и прочие военные субстанции, а розовые лепестки сакуры: сталинградские перипетии обрамлены прологом и эпилогом, где дело происходит в Японии после землетрясения 2011 года. Рассказчик, лица которого мы так и не увидим, находится здесь с гуманитарной миссией, помогает пострадавшим и успокаивает оказавшихся под завалами юных немцев рассказом о том, что у него было пять отцов, однако все погибли.

Эта эффектная концепция "пятиотцовщины" по мере ее сюжетного развития создает некую двусмысленность: может показаться, что героиня (Мария Смольникова) полюбила всех пятерых бойцов, защищающих ее опустевшее и полуразрушенное жилище, и потому у нее не было уверенности, кто именно является отцом ее ребенка,— но эту циничную версию стоит сразу отмести, поскольку речь идет о коллективном отцовстве в возвышенном, чистом, человеческом смысле слова. Один биологический отец у рассказчика все-таки имеется, и играет его сын режиссера Сергей Бондарчук,— таким образом старший и младший Бондарчуки в драматургии фильма как бы меняются местами, и кажется, эта завуалированная шутка стала основной мотивацией для девушки, которая могла бы выбрать из пятерых защитников кого-нибудь и поинтересней. Скажем, их решительного командира (Петр Федоров), или знаменитого в Сталинграде тенора (Алексей Барабаш), чьей поклонницей героиня была до войны, или уже опытного бойца (Андрей Смоляков), который в минуту откровенности ей первой и единственной рассказывает о гибели своей семьи. Немного амбивалентности в эту героическую компанию добавляет один противный стрелок (Дмитрий Лысенков), который все время пошло шутит: так, когда на очень кстати случающийся день рождения девушки мужчины решают подарить ей ванну с горячей водой, он вздыхает: "Голая баба рядом, а посмотреть нельзя".

Зато на "голую бабу" прекрасно можно полюбоваться с немецкой стороны: фашистский офицер (Томас Кречман), которому приказано отбить обратно проклятый дом, захаживает к русской блондинке Маше (Янина Студилина), похожей на его покойную жену. Маша действительно красива арийской нордической красотой, особенно когда обнаженная лежит на кровати лицом вниз, свесив золотые кудри. Поначалу она просто покоряется захватчику, но постепенно между ними возникает что-то вроде человеческих отношений, хотя они и не понимают языка друг друга. "Liebe, Liebe",— втолковывает девушке немец. "Ага, либо, либо,— грустно отвечает девушка,— либо ваши меня к стенке поставят, либо наши".
"Я хотел еще раз окунуться в эту историю, раскрыть ее с другой стороны, с русской точки зрения"
Роль главного злодея в «Сталинграде» Федора Бондарчука, обер-лейтенанта Петера Кана, сыграл голливудский актер немецкого происхождения Томас Кречман, чья карьера началась в 1993 году с фильма «Сталинград» Йозефа Фильсмайера. Между двумя «Сталинградами» Кречман успел сняться почти в 100 фильмах, среди которых «Пианист» Романа Полански, «Кинг-Конг» Питера Джексона, вторая часть «Обители зла» и множество других голливудских картин. С актером поговорил Константин Шавловский...

Кроме целых двух, одинаково драматических и обреченных, любовных линий, в "Сталинграде" имеется все, что публика вправе ожидать от дорогого, технически прогрессивного военного блокбастера, ориентирующегося на самые кассовые зарубежные аналоги: вполне внятные рукопашные схватки, взрывы, горящие заживо люди, танковые атаки, замедленный пролет снаряда, пробивающего стену, падающий как будто прямо на тебя бомбардировщик, а особо трогательное воспоминание оставляет известный по кадрам хроники фонтан "Детский хоровод", который водят под бомбами несколько облупленных и обезглавленных гипсовых пионеров. Но если с материальной частью художники постарались, то в облике защитников Сталинграда наблюдается та же небольшая проблема, что и в "9 роте": их лица покрыты толстым слоем копоти, однако из-под нее сверкают как будто только что отбеленные зубы. Это, впрочем, мелочь на фоне общего великолепия "Сталинграда", напоминающего речь художника-снайпера Джоконды из "9 роты" о том, что танки и вообще оружие — это самое красивое, что человечество создало за всю свою историю, да и сама война эстетически безупречна: красота — это когда нет ничего лишнего, а на войне только жизнь и смерть. В "Сталинграде" Федор Бондарчук добавляет в этот расклад еще и любовь, дополнительно увязывая все эти три компонента с помощью композиции Виктора Цоя "Легенда", пущенной на финальных титрах внезапно в меланхоличном исполнении Земфиры — ее меньше всего ожидаешь встретить в этом произведении, главным достоинством которого является никак не тонкость и нервность, а, наоборот, самоуверенность и оглушительный натиск.

В прокате с 10 октября
Лидия Маслова


Автор: 

Тип:  Кинорецензия

Возврат к списку