Дорогие друзья и коллеги!

Предлагаю Вашему вниманию рецензию на книгу А.А. Киселева "Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII-XVIII вв." (Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012).
По неизвестным мне техническим причинам не смог разместить ее в РИЖАРе, поэтому выкладываю текст в болг-ленте (если редакторы сайта смогут переместить рецензию в РИЖАР, буду признателен).

Итак, рецензия.

А.А. Киселев. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII-XVIII вв. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012.  

Британская империя давно является предметом пристального интереса не только среди профессиональных историков. Pax Britannica по-прежнему многими рассматривается в качестве эталонного образца государственного строительства имперского типа. Вместе с тем, этот величественный образ скорее отражает расцвет могущества Великобритании, пришедшийся на XIX в. Два предыдущих столетия в истории Британской империи рисуют другую, менее однозначную картину взаимоотношений модерного государства и колониализма в рамках имперской политики Лондона. Спорным аспектам именно этого, поворотного периода в истории будущей морской державы Европы Нового времени и посвящена работа А.А. Киселева «Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв.», вышедшая в издательстве ВолГУ в 2012 г.

Уже обложка монографии иллюстрирует некоторые наиболее интересные выводы автора и задает определенный настрой для прочтения. «Orbis Terrarum Nova et Accuratissima Tabula», карта мира Мосеса Питта, представленная в оксфордском издании «Английского атласа» 1680 г., вполне соответствует мнению А.А. Киселева о том, что колониальная политика Лондона уходит корнями в эпоху Реставрации Стюартов и связана с учреждением в 1660 г. Совета по делам торговли и плантаций. Появление этой отдельной государственной структуры автор обоснованно считает отправной точкой формирования британской колониальной администрации, корректируя историографические позиции по данному вопросу и расширяя контекст исторического анализа (с. 107).

Проблемы управления империей при этом занимают в работе особое место. А.А. Киселев обращается к таким актуальным вопросам из области современных имперских исследований, как механизмы принятия решений в колониальной политике, особенности функционирования административного аппарата империи, пути обмена информацией между периферией и центром, способы ее получения и обработки, как на институциональном, так и на персональном уровне отдельных королевских чиновников. В этой связи автор уделяет значительное внимание роли патронажа, коррупции и родственных связей в колониальной политике Британской империи, по-новому интерпретируя эти традиционные для Британии XVII–XVIII вв. формы социального взаимодействия и политической практики, как в метрополии, так и в колониях. На конкретных примерах А.А. Киселев демонстрирует, как отдельные семейства в Британской Америке (Диггсы, Уормли, Блэнды, Мушампы и пр.) в течение ста лет (до Американской революции XVIII в.) представляли собою костяк колониальной таможенной службы (с. 72).

Особенно концептуально и предметно сплетение разнообразных интересов в британской колониальной политике раннего Нового времени предстает в последовательном и развернутом анализе колониальных лобби в империи второй половины XVII – первой половины XVIII вв. Эпоха «благотворного пренебрежения» открывала перед лоббистами колоний в метрополии широкие возможности. Анализ их деятельности позволил автору заглянуть за кулисы британского колониализма за полвека до и после Славной революции 1688 г. А.А. Киселев выявляет структуру ост-индского, североамериканского и вест-индского лобби (с. 137–138, 145, 156), стратегию представителей колониальных интересов в парламенте, правительстве и при дворе (с. 138–165), состав лоббистских групп и их место в политической системе страны (с. 160–161). Такой комплексный и многофакторный подход, в частности, позволил автору прийти к весьма неожиданному, однако подкрепленному аргументами выводу: «Можно предположить, что, если бы торговые группы из Вирджинии, Массачусетса, Нью–Йорка и других североамериканских регионов имели политическое влияние в Лондоне в 1760-е гг., подобно вест-индскому лобби, то событий Американской революции могло и не быть» (с. 152). Предположение, разумеется, спорное, однако оно стимулирует научную мысль и расширяет горизонты поиска исторической истины.

Рассуждая об эволюции колониальной политики британского государства в XVII–XVIII вв., А.А. Киселев заключает, что ее отличительной чертой являлась преемственность. В историографии вопроса сама по себе эта мысль не нова. Интерес вызывают аргументация автора и способ верификации этого принятого в современной британистике мнения. На институциональном уровне детально разбираемые в монографии Навигационные акты предстают в качестве связующих нормативных звеньев колониального курса правительств от Оливера Кромвеля до Георга III Ганновера (с. 57, 80, 98, 288, 300). На персональном уровне речь идет о преемственности в колониальной политике Лондона благодаря сохранению административных постов за рядом деятельных колониальных чиновников даже при смене монархов и их взаимоотношений с парламентом. Примеры секретаря Комитета по торговле и плантациям Уильяма Блэтуэйта и колониального агента Эдварда Рэндолфа, сохранивших посты после Славной революции как в центре, так и на периферии империи, служат наглядной иллюстрацией к этому тезису (с. 98–100).

Менее категорично автор высказывается о степени и характере влияния парламента на колониальную политику британского государства раннего Нового времени. Несмотря на распространенное и, в целом, вполне справедливое представление об этом законодательном органе как арене ожесточенной партийной борьбы по вопросам колониальной политики, А.А. Киселев именно с этим политическим институтом связывает многочисленные затруднения в формировании центральной колониальной администрации Британской империи. Касаясь споров современников о характере взаимоотношений американских колоний и Лондона, автор замечает, что «даже правящие круги не могли определиться, чем они управляют» (с. 211). В связи с бурной деятельностью некоторых парламентариев он считает, что «следствием внутриполитических амбиций вигов-радикалов стало разрушение всей старой системы колониального управления, сложившейся за столетие» (с. 23). Такой скрупулезный анализ фракционной борьбы позволяет оценить колониальную политику британского государства не только в более привычной периферийной перспективе, но и из центра, из самой метрополии.

Особенный интерес в этом смысле представляет предпринятое А.А. Киселевым исследование попыток реформирования центральной британской колониальной администрации в эпоху кризиса Британской империи во второй половине XVIII в. Автор последовательно помещает деятельность премьер-министра Джорджа Гренвилла по реформированию колониальной системы Британской империи накануне американской Войны за независимость в контекст историографических споров об «опасных» проектах премьера (с. 192–193), развития экономических связей между колониями и метрополией (с. 195–19) и борьбы мнений и партий в парламенте и при дворе по поводу возможностей и перспектив министерского курса колониальной политики (с. 203–206). Совокупность изложенных фактов в конечном итоге свидетельствует, что «кабинетная борьба “фракций”, противоречия министров и Георга III, …парламентские споры – все это мешало последовательному формированию и проведению какой-либо колониальной политики» (с. 21). Показательно, что практически к такому же выводу автор приходит, объясняя причины ликвидации третьего секретариата, или «Американского департамента»: «Роспуск колониального департамента и Торговой палаты имел исключительно политический характер» (с. 23).

Несмотря на обилие политических сюжетов, монографию выгодно отличает редкое для современной отечественной британистики обращение А.А. Киселева к экономической истории Британской империи. «Имперская экономика» (с. 289) выступает в тексте не только в качестве весьма информативной иллюстрации к основным положениям и выводам автора. В ряде случаев именно экономические факторы выгоды, коньюктуры и циклов выступают объяснительной основой авторской интерпретации британской колониальной политики. Анализируя эволюцию британской колониальной системы в конце XVIII в., А.А. Киселев дает характерное название одному из параграфов соответствующей главы: «Был ли “поворот на Восток”? Экономика Британской империи в конце XVIII в.» (с. 289).

При этом уделяя значительное внимание социально-экономическим основаниям британского колониализма, автор подходит к этому вопросу с позиций современных теорий развития капитализма в Европе в раннее Новое время и роли государства в этом процессе. Политэкономия XVII–XVIII вв. рассматривается в тесной связи с политикой меркантилизма, порождая весьма продуктивное соединение политической, экономической и интеллектуальной истории (. 46–49). Работа на стыке различных областей исторического знания позволила А.А. Киселеву прийти к нетривиальному и перспективному выводу: «Даже реформы У. Питта-младшего мало изменили методы имперского управления, хотя и превратили британскую колониальную систему в военно-административную империю» (с. 300). Традиционное представление о взаимозависимости косвенного и прямого административного контроля и эффективности колониальной политики, таким образом, оказывается менее определенным и требует дальнейших исследований.

В этой связи необходимо высказать некоторые замечания к работе. Последние носят рекомендательный характер и касаются не столько содержания монографии, сколько сюжетов, которые в нее не вошли, хотя могли бы сделать исследование более многоаспектным и полным. Анализируя процессы интеграции новых территорий в состав Британской империи, автор в качестве объектов колониальной политики Лондона традиционно для отечественной историографии рассматривает исключительно заморские владения. Между тем, такая интерпретация имперской географии оставляет за рамками исследования опыт внутренней колонизации, приобретенный метрополией в Ирландии и Горной Шотландии в XVII–XVIII вв. Так, например, необходимо учитывать, что с момента возникновения в 1707 г. Британской колониальной империи на смену Английской и вплоть до конца 1750 гг. Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности короне и правительству в Лондоне в условиях перманентных мятежей и угрозы вторжения иностранной державы. При этом приобретенный в Хайленде опыт вместе с участвовавшими в умиротворении края военными и гражданскими чинами в результате новых административных назначений переносился в заморские владения Британской империи. Последствия таких кадровых решений Лондона в очередной раз ставят вопрос об особенностях функционирования внутренних механизмов ее управления.

В результате трудно согласиться с А.А. Киселевым, что Британская Канада с точки зрения административной политики в этой новой колонии представляла для Лондона в первые годы после окончания Семилетней войны вопрос без ответа (с. 241). Автор прав, утверждая, что на канадскую политику самым существенным образом влияло развитие событий в мятежных американских колониях. В тоже время, с точки зрения подходов к управлению Британской Канадой, ответственные чины имели ввиду позитивные и отрицательные стороны именно ирландской и хайлендской политики. Последняя в силу заметной миграции горцев в Америку и их участия в колониальных предприятиях Британской империи в составе хайлендских полков была актуальна особо. Преувеличивать влияние герцога Камберленда и его генералов на колониальную политику, конечно, не стоит. Но и игнорировать опыт социальной инженерии в Горной Шотландии с опорой на военную оккупацию края тоже не следует. Особенно если иметь ввиду географию административных назначений британских офицеров, служивших в Хайленде под началом Уильяма Августа (Америка, Минорка, Гибралтар, Ирландия, Индия).

Тем не менее, указанные замечания не умаляют труд, проделанный автором. Предпринятое А.А. Киселевым исследование представляет большой научный интерес и закрывает определенный пробел не только в отечественной, но и в зарубежной британистике. Хронология и география разбираемых колониальных ситуаций и имперских практик делает работу интересной не только для коллег, специализирующихся на изучении британской истории. С точки зрения компаративного анализа монография представляет собой широкое поле для сравнений колониальной политики европейских модерных держав. Таким образом, работа А.А. Киселева «Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв.» является заметным вкладом в британистику, а отдельные положения будут интересны самому широкому кругу профессиональных историков.

С.Г. Малкин,
кандидат исторических наук,
доцент кафедры всеобщей истории
исторического факультета
Поволжской государственной
социально-гуманитарной
академии